Солнце должно быть в тебе!
«Страх бывает разный.
Не верьте тем, кто говорит, что страшнее всего — неведомая, непонятная, таящаяся невесть где опасность. Страшнее всего вещи зримые и грубые — холодная сталь клинка у горла, бесконечная тьма внутри пистолетного ствола, тяжелый запах навалившегося зверя, врывающаяся в горло соленая вода, отозвавшийся хрустом на шаг дощатый мостик через пропасть.
И только потом будет место для слов «я не люблю тебя» и «надо оперировать», для чего-то сопящего и во¬рочающегося в темноте, для кладбища в грозовую ночь, для первого прыжка с парашютом, для угроз «мы тебя еще найдем, да?».
Настоящий страх рельефен, четок и задействует тебя полностью. Ты его видишь, слышишь, обоняешь и осязаешь. Ты можешь его попробовать на вкус.
Пистолетный ствол пахнет порохом и имеет вкус железа. Треснувшая доска воняет гнилью. Натянувшаяся от страха кожа на горле шуршит, когда ее касается лезвие. Страху нужны все твои органы чувств до единого. Если у тебя есть шестое чувство -— страх и его возьмет в оборот».
А каков страх для меня? Что заставит сказать: «Мне страшно!»?
Не многое.
Во-первых, здоровье моей сестры. Это главное. Если она говорит, что сегодня ей было больно и ей делали уколы – мне страшно. Действительно страшно.
Во-вторых, мама. Это для всех одинаково. Мама…
А самое интересное то, что мне за себя ни капельки не страшно. Ни чуть-чуть. Лежа на больничной койке почти «постучавшись на небеса», мне не страшно. Отходя от наркоза, я слышала как совещались врачи и говорили «надо срочно вторую операцию. – но у неё слабое сердце, может не выдержать. – если не сделаем, жить ей года 3. не больше». Я готова к этому. Готова. Морально. Физически.
Конечно, как у любого человека у меня присутствует чувство ценности собственной жизни. Ни единому человеку не хотелось умирать молодым (не верьте тому, кто так говорит).
И страх для меня пахнет больницей, лекарствами. Пахнет туалетной водой врача, который был лечащим у моей сестры.
Есть свое очарование в безрассудности. Выйти из дома за хлебом и уехать в другой город; утром познакомиться с девушкой, а вечером расписаться; обязательно открыть дверь в темную комнату, откуда слышны подозрительные звуки; забраться в вольер к бегемоту и похлопать его по толстой попе; поехать в Таиланд и заняться сексом без презерватива; принять предложение таинственного незнакомца и расписаться кровью на чистом листе бумаги, в общем и целом — кинуться очертя голову навстречу приключениям очень заманчиво.
Особенно если тебе лет двадцать и ты еще ни разу в настоящее приключение не попадал.
Настоящее приключение требует безрассудства. О, скольких увлекательных приключений недосчиталось бы человечество, задайся люди целью вначале немного подумать и подготовиться! Полярные экспедиции не хранили бы керосин в запаянных оловом канистрах и не полагались на пони в качестве транспорта, изобретатели крыльев прыгали вначале с сарая, а уж потом с Эйфелевой башни, абоненты электронной почты не открывали файлы с надписью «nice game!» и не помогали нигерийским принцам получить наследство в два миллиарда долларов. В общем, не случилось бы множества событий: забавных, печальных, но чаще — трагических. Поэтому настоящее приключение требует жертв».
Безрассудство для меня? Много я его делала. Много. Ездила с дальнобойщиками по родной стране, целовалась на спор с первым встречным парнем, танцевала стриптиз в клубе, общалась с уголовниками и т.д.
Да, это могло закончиться трагически, но…
Хотя нынешнее моё состояние можно назвать расплатой за то, что я совершила. И действительно, «настоящее приключение требует жертв».
Кажется мне, что страх и безрассудство связаны. А как думаете вы?
Не верьте тем, кто говорит, что страшнее всего — неведомая, непонятная, таящаяся невесть где опасность. Страшнее всего вещи зримые и грубые — холодная сталь клинка у горла, бесконечная тьма внутри пистолетного ствола, тяжелый запах навалившегося зверя, врывающаяся в горло соленая вода, отозвавшийся хрустом на шаг дощатый мостик через пропасть.
И только потом будет место для слов «я не люблю тебя» и «надо оперировать», для чего-то сопящего и во¬рочающегося в темноте, для кладбища в грозовую ночь, для первого прыжка с парашютом, для угроз «мы тебя еще найдем, да?».
Настоящий страх рельефен, четок и задействует тебя полностью. Ты его видишь, слышишь, обоняешь и осязаешь. Ты можешь его попробовать на вкус.
Пистолетный ствол пахнет порохом и имеет вкус железа. Треснувшая доска воняет гнилью. Натянувшаяся от страха кожа на горле шуршит, когда ее касается лезвие. Страху нужны все твои органы чувств до единого. Если у тебя есть шестое чувство -— страх и его возьмет в оборот».
А каков страх для меня? Что заставит сказать: «Мне страшно!»?
Не многое.
Во-первых, здоровье моей сестры. Это главное. Если она говорит, что сегодня ей было больно и ей делали уколы – мне страшно. Действительно страшно.
Во-вторых, мама. Это для всех одинаково. Мама…
А самое интересное то, что мне за себя ни капельки не страшно. Ни чуть-чуть. Лежа на больничной койке почти «постучавшись на небеса», мне не страшно. Отходя от наркоза, я слышала как совещались врачи и говорили «надо срочно вторую операцию. – но у неё слабое сердце, может не выдержать. – если не сделаем, жить ей года 3. не больше». Я готова к этому. Готова. Морально. Физически.
Конечно, как у любого человека у меня присутствует чувство ценности собственной жизни. Ни единому человеку не хотелось умирать молодым (не верьте тому, кто так говорит).
И страх для меня пахнет больницей, лекарствами. Пахнет туалетной водой врача, который был лечащим у моей сестры.
Есть свое очарование в безрассудности. Выйти из дома за хлебом и уехать в другой город; утром познакомиться с девушкой, а вечером расписаться; обязательно открыть дверь в темную комнату, откуда слышны подозрительные звуки; забраться в вольер к бегемоту и похлопать его по толстой попе; поехать в Таиланд и заняться сексом без презерватива; принять предложение таинственного незнакомца и расписаться кровью на чистом листе бумаги, в общем и целом — кинуться очертя голову навстречу приключениям очень заманчиво.
Особенно если тебе лет двадцать и ты еще ни разу в настоящее приключение не попадал.
Настоящее приключение требует безрассудства. О, скольких увлекательных приключений недосчиталось бы человечество, задайся люди целью вначале немного подумать и подготовиться! Полярные экспедиции не хранили бы керосин в запаянных оловом канистрах и не полагались на пони в качестве транспорта, изобретатели крыльев прыгали вначале с сарая, а уж потом с Эйфелевой башни, абоненты электронной почты не открывали файлы с надписью «nice game!» и не помогали нигерийским принцам получить наследство в два миллиарда долларов. В общем, не случилось бы множества событий: забавных, печальных, но чаще — трагических. Поэтому настоящее приключение требует жертв».
Безрассудство для меня? Много я его делала. Много. Ездила с дальнобойщиками по родной стране, целовалась на спор с первым встречным парнем, танцевала стриптиз в клубе, общалась с уголовниками и т.д.
Да, это могло закончиться трагически, но…
Хотя нынешнее моё состояние можно назвать расплатой за то, что я совершила. И действительно, «настоящее приключение требует жертв».
Кажется мне, что страх и безрассудство связаны. А как думаете вы?
@темы: Мысли вслух
